По случаю столетнего юбилея Трапезундской операции 1916 года в российской прессе и исторической публицистике вышли «фанфарные» статьи под заголовками «Захват Трапезунда — самая лучшая десантная операция Первой мировой войны»¹, «Взятие Трапезунда: османы предпочли бежать»², «Военная победа, обнуленная революцией»³, позже тон таких выступлений был справедливо раскритикован за «невыносимый пафос»⁴. В этой связи интересно узнать мнение турецких ученых, которые также отмечали 100- и 105-летие данного исторического события, причем изданием солидного количества основанных на фактических и архивных документах исследований.

В данной статье мы хотим остановиться на нескольких публикациях, вышедших непосредственно в Трабзоне (современное название Трапезунда), заголовки которых в переводе звучат так: «Российская бомбардировка на Черном море за сто лет» [Köksal, Usta,<em> </em>2018], «Документы столетней давности по Черноморской миграции» [Usta, Köksal,<em> </em>2018], «Российская оккупация и миграция в Восточном Причерноморье» [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021]. Составителем и редактором этих изданий является преподаватель Черноморского технического университета Вейсель Уста, многие годы занимающийся данной темой.

Если российские авторы используют формулировку «захват Трапезунда», то вполне турецкие ученые применяют термин «оккупация» (по-турецки: <em>ишгаль</em>). Стоит заранее сказать, что в целом суждения турецких авторов о пребывании русских моряков и казаков в Черноморском побережье современной Турции довольно объективны и взвешены, т. е. не основаны лишь на эмоциональных оценках.

Наиболее «свежим» и крупным из указанных изданий является книга «Российская оккупация и миграция в Восточном Причерноморье» [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021], представляющая собой сборник научных статей разных авторов и разных лет (2014–2021). 28 статей расположены в ней по мере возможности с учетом хронологии: сначала идут материалы, описывающие военные действия на Кавказском фронте, захват российскими частями черноморских городов, затем приводятся архивные материалы, связанные с мухаджирством, т. е. с вынужденным переселением местного населения из-за прихода русских, далее идут исследования, посвященные отходу русской армии из региона и анализу состояния населенных пунктов и жителей региона. Главной особенностью труда является то, что часть исследователей, наряду с широким обращением к османским архивам и печатным изданиям, использовали данные зарубежной (английской, французской, русской) периодической печати того периода, а также российские архивные источники, прежде всего — документы из архива начальника Трапезундского укрепленного района генерала А. В. фон Шварца, городского главы (1916–1917) доктора Я. И. Кефели, князя В. Н. Аргутинского-Долгорукова, материалы из фондов ГАРФ, РГВИА, РГИА; приведена мемуарная литература С. Минцлова, Ф. И. Успенского и многих других, т. е. в плане привлечения источников турецких историков невозможно упрекать в однобокости и скудости. С этой точки зрения вызывают особый интерес публикации Х. Д. Акарджи, лично работавшего в этих архивах, особенно его статья об археологических исследованиях русских ученых в период Первой мировой войны в Трабзоне и его окрестностях [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 235–243], написанная на основе материалов архива РАН. Примечателен также анализ М. Оксюз документального фильма «Падение Трапезунда (18 апреля 1916)», взятого из фонда Российского государственного архива кино-фотодокументов [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 215–233]. Десантные и наземные операции русских, взятие ими приморских городов, состояние военно-морских сил обеих армий, составы флотов, действия командиров и отход турецких частей довольно детально описаны в статьях Х. Оксюза, В. Усты, Э. Шахина, Р. Уналп, М. Чапы.

До прихода русских Трапезунд характеризуется как османский портовый город-космополит, где наряду с доминирующим мусульманским населением проживали крупные греческие и армянские общины. Документы свидетельствуют о том, что греки и армяне во главе с митрополитом и многочисленным духовенством встретили русское войско хлебом и солью и вручили ключи от города, сданного по решению властей без боя [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 301]. Находившийся в то время в Трапезунде консул США Хейзер (Heizer) вместе с греками отправил посланника к генералу В. Ляхову с просьбой остановить абсолютно ненужную бомбежку города с моря, и в итоге российские части вошли в Трапезунд 18 апреля 1916 г., не встретив никакого сопротивления. Поскольку губернатор Джамаль Азми-бей со своим отрядом ушел из города в ночь с 15 по 16 апреля, в течение двух дней греки и армяне успели вдоволь «похозяйничать» здесь и разграбить все, что можно [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 372]. Вошедшие в город первыми моряки также не упустили возможности нажиться. Писатель и журналист Сергей Минцлов (1870–1933), выпускавший газету «Трапезундский военный листок»⁵ (<em>Илл.</em><em> </em><em>1</em>), в воспоминаниях «Трапезундская эпопея» (Берлин, 1922) сравнивал Трапезунд с мертвым городом Помпеи.

<em>Илл. 1.</em> Трапезундский военный листок

Фото из личного архива автора

Fig. 1. Trebizond War Leaflet

Photo from the personal archive of the author

Взятие Трапезунда способствовало улучшению условий базирования Черноморского флота и беспрепятственной доставке по морю подкрепления правому флангу Кавказской армии. Русская армия была близка к установлению контроля над значимой частью территории Османской империи. Российскому командованию Трапезунд показался самым удобным портом с позиции логистики, поэтому в городе сразу начались преобразования: были снесены несколько мусульманских кварталов и расширены улицы для прохождения военной техники, мечети и крупные сооружения были переоборудованы в продовольственные и оружейные склады. В полной уверенности, что регион останется в составе России, начальство стало переименовывать на русский лад улицы (например, Ляховская, Великокняжеская, Почтовая), была изменена нумерация домов [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 380]. Турецкие ученые положительно оценивают деятельность генерала А. В. Шварца (<em>Илл.</em><em> </em><em>2</em>) и доктора Я. Кефели (<em>Илл.</em><em> </em><em>3</em>) по приведению города и прилегающего района в сносное санитарное состояние с целью не допустить развития эпидемий, поскольку через порт проходили раненые и больные, возвращавшиеся с фронта в Россию. Достоин внимания документ, подписанный 10 июля 1916 г. А. В. Шварцем, где было заявлено, что все жители города имеют равные права перед российскими законами и обязаны соблюдать эти законы, что нарушители закона будут наказаны самым суровым образом.

<em>Илл. 2</em><em>.</em> Генерал-лейтенант Алексей Владимирович фон Шварц По: Шварц А. В. <em>Ивангород в 1914–1915 гг.</em> Журнал «Нева». 1914. № 47. С. 897

Fig. 2. Lieutenant General Alexey Vladimirovich von Schwartz

Source: Schwartz A. V. Ivangorod in 1914–1915. Neva magazine. 1914. No. 47. P. 897

<em>Илл.</em><em> </em><em>3.</em> Доктор Якоп Осипович Кефели, действительный статский советник, контр-адмирал

По: URL: <a target=_blank href="http://cyclowiki.org/wiki/Файл:1255540547_general-ja.-kefeli.jpg">>>>></a> (accesed 12.11.2021)

Fig. 3. Dr. Yakop Osipovich Kefeli, Active State Councillor, counter admiral

Source: URL: <a target=_blank href="http://cyclowiki.org/wiki/Файл:1255540547_general-ja.-kefeli.jpg">>>>></a> (accesed 12.11.2021)

В сборнике описаны мародерство и разрушительные действия местных греков после ухода из города мусульманского населения. Охваченные мечтой строительства новой понтийской республики греки грабили и разрушали не только турецкие дома, магазины, усыпальницы, мечети в городе, но успели присвоить товары на складах (прежде всего табак) и продавали их русским. Как видно по материалам, приведенным В. Уста, греки скрыто противостояли и русским: когда прибывшая в мае 1916 г. российская экспедиция ученых во главе с Ф. И. Успенским для проведения научных исследований складировала собранный материал в мечети Ортахисар и в одной из православных церквей, местное Греческое археологическое общество потребовало отдать себе интересовавшие его документы, однако получило отказ. Российское командование не сумело подобающим образом организовать охрану религиозных сооружений, в итоге мародеры ночью проникли в мечеть и уничтожили большую часть исторических документов, где были зафиксированы имущественное и демографическое состояние города и его окрестностей.

Статья В. Усты «Деятельность комиссии Российской академии наук в Трабзоне и увезенные в Россию произведения» [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 121–139] и статья Х. Д. Акарджи «Научная оккупация: археологические исследования русских ученых в период Первой мировой войны в Трабзоне и его окрестностях» [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 235–243] посвящены деятельности находившейся в 1916–1917 гг. в Трапезунде археологической комиссии по линии РАН во главе с профессором Ф. И. Успенским. Если у местных греков и были свои планы на будущее, они однозначно не совпадали с планами ученых российской экспедиции, перед которыми стояла идеологическая цель обнаружить остатки наследия Византийской империи. Учеными было собрано в музее-складе 10 тысяч рукописных и печатных книг в 200 больших сундуках общим весом 30 тонн [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 240].

Из-за сложившейся в России после Февральской революции политической обстановки комиссия не смогла отправить всю собранную коллекцию в Петербург, тем не менее из Трапезунда в 1917 г. было увезено: 497 редких рукописей, обнаруженные во время археологических раскопок на территории трех главных мечетей города мозаики и фрески, бронзовый желоб с пастью дракона, сосуды для воды с арабской вязью, минбар из центральной мечети, украшенный серебряным и костяным орнаментом, коллекция городской периодической печати и книг, официальные документы на османском языке. Эти предметы, вывезенные сначала в Батуми, оттуда часть в Одессу, а часть в Петербург, были описаны Ф. И. Успенским в отчете, опубликованном в «Известиях Российской академии наук» (1918) (см. об этом: [Старостин, 2014]). Несмотря на многократные обращения османской стороны, а затем и Национального собрания Республики Турция, российская сторона так до сих пор и не вернула обратно эту уникальную коллекцию. Данная тема была поднята и перед президентом Р. Т. Эрдоганом в период подготовки к встрече с В. В. Путиным в 2017 г., однако пока турки не получили положительного ответа.

С российским расширением вовнутрь Османской империи исход местного населения из провинций Эрзерум, Эрзинджан, Байбурт, Гюмюшхане, Ризе и Трапезунд на запад страны принял масштабный характер. Страх и паника от бомбардировок, отсутствие техники для эвакуации, плохие дороги, трудности обеспечения продуктами питания и одеждой, голод и эпидемии, пережитые беженцами, — все эти проблемы и драматизм ситуации изучены в статьях З. Арслан, Й. Уста, М. Башкая, М. Оксюз, И. Атнура, С. Текина и др. с широким привлечением материалов из османских архивов, официальных документов, особенно распоряжений и записей бывшего губернатора Трапезунда Джамаля Асим-бея, воспоминания свидетелей и т. д. [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021].

С. Тюкер упоминает в статье о некоей «черной пропаганде» среди местного населения, организованной русскими агентами. По его утверждению, эти люди, распространяя слухи среди беженцев, достигших городов Хопа, Архави, о крупной переброске российских войск на территории Лазистана, создавали эффект домино, привлекая новые волны миграции [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 280]. Судна использовавших морской путь беженцев потоплялись российскими кораблями. Количество беженцев из Восточной Анатолии и Восточного Причерноморья из-за российской оккупации указывается как 1 604 031 человек, из них 701 166 по разным причинам умерли [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 294]. Османское правительство в меру сил раздавало питание и одежду, однако помощь была явно недостаточной, поскольку водным путем снабжение войск и населения не осуществлялось, переселившиеся в горные села и окрестные селения городов Орду, Гиресун, Самсун люди умирали от голода и болезней. Эпидемия поразила и регулярную армию, по приведенным данным, служившие в данном регионе в 1914–1917 гг. османские войска потеряли из личного состава по причине инфекционных болезней 92 тыс. человек [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 288]. С приближением зимы и продолжением войны проблемы с беженцами многократно увеличились. Так, сборник «Документы столетней давности по Черноморской миграции» на конкретных фактах наглядно излагает бедственное положение беженцев.

Подписанное в Эрзинджане 18 декабря 1917 г. временное перемирие на Кавказском фронте существенно сократило миграцию, однако на территориях, оставленных российскими частями, мусульманское население подвергалось жестоким нападениям армянских банд. Благодаря оперативным действиям командира 3-й армии Вехип-паши, 24 февраля 1918 г. Трапезунд и его окрестности полностью были возвращены под власть Османской империи. Губернатор Джамаль Азми-бей вернулся в разрушенный и разграбленный город, и вместе с Красным Полумесяцем и благотворительными организациями приступил к его восстановлению, оказанию финансовой, продовольственной, медицинской помощи пострадавшему от войны населению. Был нанесен огромный урон животноводческому и сельскому хозяйствц региона: если до войны в каждом хозяйстве было по 4–5 коров, то после войны на 4–5 домов приходилась одна. Приведем лишь один факт из тогдашних газет: в селе Зиган, где до войны насчитывалось более 300 хозяйств, после отхода русских осталось всего 80 домов [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 379].

Как пишет В. Уста, «никакое другое социальное событие так сильно не повлияло на Восточное Причерноморье, как мухаджирство. В памяти местного населения оно врезалось в виде новой точки отсчета времени, ставшее свидетелем тех дней старшее поколение свой возраст высчитывало именно с момента начала переселения» [<em>Doğu Karadeniz</em>, 2021, s. 46].

Драматизм Трапезундской операции 105-летней давности не забыт турками, народные песни об «урусах» и состоянии бедных переселенцев все еще на устах, исследователи продолжают обнаруживать новые факты об ужасах Первой мировой войны, в том числе на Кавказском фронте, снимаются документальные фильмы, организуются научные конференции, куда приглашаются и российские историки. Хотелось бы, чтобы исследующие подобные темы российские ученые и публицисты также работали с османскими документами и принимали к сведению новые научные публикации на турецком языке.