В Индии сохранилось немало архитектурных памятников, включенных ЮНЕСКО в список объектов всемирного культурно-исторического наследия. В контексте статьи нас будут интересовать лишь два из них — высеченные из монолитной горной породы храмы Махабалипурам на территории штата Тамилнаду и скальный храм Кайласанатха (Кайлаш) близ деревеньки Эллора в Махараштре. Первый был создан вблизи морского побережья в начале VII в. во времена правления династии Паллавов (VII–IX вв.), второй построен ориентировочно в VIII в. Скальный храм Кайласанатх в Эллоре стал подлинным шедевром древнего зодчества: волшебные изваяния комплекса, поражающие воображение мастерством древних резчиков по камню, не знают равных. На протяжении столетий, несмотря на удушливый климат и бездорожье, сюда устремлялись ученые и путешественники.

Известно, что в 1890–1891 гг. Эллору посетил в ходе исторического путешествия на Восток будущий российский император Николай Второй. Его вояж был подробно описан в искусно иллюстрированной книге «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества, государя наследника Цесаревича», опубликованной в трех томах в знаменитой типографии Брокгауза в Лейпциге в 1894 г. Практически одновременно вышли в свет переводы книг на английский, французский и немецкий языки. В России этот уникальный труд был переиздан незначительным тиражом одним из частных издательств в начале 2000-х годов.

При этом не столь широко известно, что в Индии существуют еще два древних храма, при создании которых использовалась аналогичная техника вырубки строений из монолитного горного массива. Это Дхармнатх в штате Раджастхан и храмовый комплекс Мазрур на севере Индии в штате Химачал-Прадеш, пока не вошедшие в список ЮНЕСКО, хотя заявка Археологического управления Индии (Индийского археологического надзора (Archaeological Survey of India, ASI) на включение Мазрура в этот престижный реестр ожидает рассмотрения с 2004 года.

Европейцы путешествовали в долине Кангры с начала XVII в. В ранние годы правления императора Аурангзеба (1618–1707) город Нагаркот и расположенный здесь знаменитый храм Баджешвари Деви, посвященный Дурге, посещали Уильям Финч и Томас Корьят [Balokhra, 1999, p. 186]. В 1666 г. в долине побывал французский путешественник Тевено, подробно описавший в дневниках один из наиболее необычных храмов долины — Джваламукхи, известный вечно горящими в нем священными огнями [Cunningham, 1875, p. 167]. Затем здесь побывали Дж. Форстер в 1783 г., Дж. Б. Фрейзер в 1815, А. Джерард в 1817–1818 и майор Арчер в 1829 г. [Balokhra, 1999, p. 186]. Первым же европейцем, упомянувшим храм Мазрур в заметках, стал английский путешественник Б. Ч. Хагель, обнаруживший Мазрур, во время путешествия по долине в 1835 году [Hugel, 1845]. Хотя отчет не содержал подробного описания комплекса, наблюдательный путешественник резонно подметил, что он напоминает пещерные храмы на острове Элефанта в окрестностях Бомбея и скальный храм Эллоры. И он не ошибся: элементы дравидийского стиля действительно присутствуют в архитектурном облике Мазрура. Затем о храме бегло упоминалось в британских реферативных справочниках — <em>газеттирах</em> в 1875 и 1891 годах.

В 1902 г. один из художников, работавших при отделении ASI в Панджабе, выполнил зарисовки храмового комплекса (к сожалению, по большей части они утрачены). Лишь в 1913 г. сотрудник САИ Генри Ли Шаттлуорт подробно описал уникальный комплекс и составил его план. О находке он сообщил суперинтенданту северного подразделения ASI, археологу и историку Генри Харгривсу, впоследствии посетившему Мазрур и опубликовавшему его первое наиболее полное описание в отчете организации за 1915–1916 гг., включившее также два сохранившихся рисунка 1902 года [<em>Archaeological</em><em> </em><em>Survey</em><em> </em><em>of</em><em> </em><em>India</em>, 1918, p. 40]. Именно это описание наряду с составленными британскими служащими схемами расположения отдельных частей комплекса, равно как и уцелевшие первые зарисовки храма и по сей день служат основой для изучения этого уникального памятника древнеиндийского зодчества.

Во всей этой цепочке событий есть одна любопытная деталь. Г. Харгривс, сопоставляя данные, зафиксированные европейскими «первооткрывателями» Мазрура и увиденное им самим в 1913 г., обнаружил, что они разительно расходятся: получалось, что за какие-то несколько десятилетий храмовый комплекс пострадал больше, чем за все предыдущие столетия, ведь в первых отчетах отмечалось, что храм находится в удовлетворительном состоянии. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов катастрофическое землетрясение, случившееся в Кангре в 1905 году, но монолитный храм в результате этого стихийного бедствия если и пострадал, то не столь сильно, как другие постройки, что отмечали в отчетах сотрудники ASI. Поэтому оставалось заключить, — что представляется весьма спорным, — что виной столь масштабных разрушений уникального памятника стал человеческий фактор.

Признав в порядке самокритики, что вина лежит главным образом на археологической службе, обязанной следить за сохранностью ценных исторических объектов, Харгривс настоятельно рекомендовал немедленно убрать с территории храмового комплекса все посторонние постройки, иначе говоря — коровники и хижину служителя храма, а также запретить любые сельскохозяйственные работы в непосредственной близости от уникального памятника.

Если судить по более поздним публикациям о Мазруре, рекомендации чиновника были учтены, для чего, впрочем, потребовался не один десяток лет. Что же касается современной ASI, то она вполне может соперничать по нерасторопности и нерадивости с британской предшественницей. Эта солидная организация по-прежнему не слишком торопится с реставрацией памятников старины и мало заботится о поддержании бесценных объектов культурного наследия в надлежащей сохранности. Об окружающей эти объекты инфраструктуре, включая автомобильные дороги, говорить не приходится.

Наверное, в описанной ситуации кроется одна из главных причин того, почему столь высоко значимый в историко-культурном плане памятник, как Мазрур, пока так и не занял достойного места на туристической карте Индии. Один знакомый автору индиец как-то пошутил: в некоторых европейских странах прекрасные шоссе и многочисленные броские рекламные щиты нередко приводят туристов к пустячным объектам, никак не дотягивающим до уровня знаковых достопримечательностей, в то время как в Индии прескверные дороги и утомительный процесс выяснения маршрута неожиданно дарят встречу с прекрасным и неповторимым. Это очень верное наблюдение, в справедливости которого я имела возможность убеждаться неоднократно, путешествуя по индийской глубинке (<em>Илл</em><em>. 1, 2, 3</em>). Более того, о некоторых из древнейших памятников в справочниках для туристов говорится лишь вскользь, скупо и скучно. Специальные же издания, где местные энтузиасты и любители истории делятся подробностями, издаются небольшими тиражами и оказываются недоступными широкому читателю.

<em>Илл</em><em>. 1.</em> Общий вид на долину Кангра в окрестностях Мазрура

Здесь и далее фото автора

General View of the Kangra Valley on the Outskirts of Mazrur

Source: Hereafter Photos from the Author’s Archive

<em>Илл</em><em>. 2. </em>Стадо коз на дороге, ведущей к храмовому комплексу, ведет себя по-хозяйски

A Herd of Goats on the Road Leading to the Temple Complex Behaves in a Bossy Way

<em>Илл</em><em>. 3.</em> Зеркальное отражение комплекса Мазрур в водах священного водоема

The Mirror Reflection of the Mazrur Complex in the Waters of the Sacred Body of Water

Так получилось и с Мазруром. Мне посчастливилось дважды посетить это место — в 1997 и в 2014 годах, и это особенно интересно, поскольку каждый исторический и архитектурный памятник живет своей жизнью. В 90-х годах, возвращаясь из Чамбы, небольшого и весьма самобытного гималайского города, основанного в западной части штата Химачал-Прадеш еще в начале XI столетия, я планировала остановиться на несколько дней в Кангре. Кратчайший путь в Дели пролегал именно по ней, поэтому было решено совместить приятное с полезным. В путеводителе указывалось, что древний индусский храмовый комплекс Мазрур находится всего в 35 км от города Кангра. Упустить возможность побывать там было непростительно, тем более после долгого и опасного путешествия по извилистому горному серпантину какие-то три десятка километров по ровной местности покажутся любому приятной прогулкой. Но не тут-то было.

Началось с того, что выяснить маршрут ни мне ни водителю долго не удавалось, как бы мы ни старались. Похоже, никто в придорожных селениях и городках даже не слышал о таком месте. Никаких дорожных указателей не было. Часа два мы без толку крутились по разбитым местным дорогам, и энтузиазм, который я испытывала вначале, предвкушая приятную и познавательную экскурсию, постепенно улетучивался. Отчаявшись, я прибегла к последней возможности: стала показывать встречающимся на пути местным жителям очень плохую фотографию храма из справочника. И тут мне повезло: один индиец преклонного возраста припомнил и название селения, куда он некогда ходил поклоняться местной богине, и похожий на фото храм. Название деревни стало реальным ориентиром, и мы направились в указанном направлении.

Равнину с возделанными полями вскоре сменили холмы, густо поросшие кустарником и низкорослыми деревьями. Эти природные возвышенности теснились очень плотно, так что, едва перевалив по узкой разбитой дороге через одну, приходилось сразу же взбираться на другую. С вершины каждой открывался однообразный унылый вид на выжженную солнцем холмистую долину, уходящую за горизонт. Наконец появилось селение, а за ним причудливые очертания скального массива. Как потом выяснилось, это была тыльная сторона храмового комплекса Мазрур. Глядя на безликую серо-черную каменную массу, невозможно было вообразить, что древние зодчие вырубили в ней уникальный храмовый комплекс. Немудрено, что европейцы обнаружили его лишь в первой трети XIX века.

Обогнув скальный массив, я вышла к древнему прямоугольному водоему, в водах которого отражались массивные и необычные по очертаниям храмовые сооружения. Комплекс имеет внушительные размеры — более 50 м в длину и около 36 м в ширину; чтобы увидеть его целиком, лучше всего смотреть с противоположного берега водоема, вплотную примыкающего к храму. Именно отсюда он предстает как на ладони, ощущается его внутренняя гармония, заложенная древними мастерами. Симптоматично само расположение древнего сооружения. В характерных для пра-индусских храмов, посвященных богу солнца — Сурье традициях, оно обращено на северо-восток, чтобы первые лучи восходящего светила, окрашивающего в розовые тона снежные вершины хребта Дауладхар, одновременно заглядывали внутрь святилища (<em>Илл</em><em>. 4). </em>

<em>Илл</em><em>. 4. </em>Фасад комплекса Мазрур

Facade of the Mazrur Сomplex

Прилегающий к храму водоем также весьма примечателен: его размеры внушительны — 47 х 25 м. Вырублен он из той же скалы, что и сам комплекс, и этот рукотворный бассейн не пересыхает никогда, даже в самый засушливый летний сезон. Внешние водные источники не видны, а значит, он снабжается подземными водами. Это первая загадка храма: как древним строителям удалось обнаружить подземные источники в скальной породе, да еще и в непосредственной близости от создаваемого комплекса?

В штате Химачал-Прадеш вы больше не найдете ничего подобного. Это отнюдь не преувеличение: так считали и признанные историки архитектуры в начале XX века, когда храм впервые оказался в поле зрения европейцев, признают это и современные индийские и зарубежные ученые. Мазрур уникален не столько скульптурными изображениями, как Эллора, — они играют в нем не главенствующую, а подчиненную роль, — сколько оригинальным архитектурным решением. В Индии существует лишь единственный аналог — храм Дхармнатха в Раджастане, отдаленно напоминающий Мазрур, но во многом уступающий ему и по масштабам, и по зрелищности. Раджастанский комплекс выдолблен в скальной породе ниже уровня окружающей поверхности, как будто в колодце, тогда как Мазрур высечен из скалы, возвышающейся над лежащий вокруг долиной на восемьсот с лишним метров. Такое расположение порождает различный уровень эмоционального восприятия объектов: на Мазрур наблюдатель смотрит снизу вверх, что словно возвышает храм, тогда как Дхармнатх, расположенный ниже уровня окружающей поверхности, невольно вызывает противоположные ощущения. Кроме более выигрышного расположения, Мазрур почти в три раза больше «двойника» и превосходит его по богатству и изяществу скульптурных изображений и общей численности храмовых башен — <em>шикхар</em><em>.</em> В Мазруре их насчитывается пятнадцать, а в Раджастане всего восемь. Конечно, перечисленные нюансы не умаляют статус храма Дхармнатха, по праву считающегося выдающимся шедевром древнего ваяния и зодчества.

<strong>Замысел древних зодчих: современные догадки и гипотезы </strong>

Попытаемся описать внешний облик комплекса Мазрур (задача не из легких, если учесть сложную конфигурацию ансамбля). Даже современные фотографии не позволяют составить полное представление о сооружении и оценить масштабы замысла его создателей, к тому же Мазрур уже давно руинирован, что затрудняет его зрительное восприятие. Для того чтобы представить, как он должен был выглядеть по замыслу древнего архитектора, неизбежно приходится включать фантазию и призывать на помощь пространственное воображение.

Воспроизведем здесь схематический план комплекса (<em>Илл</em><em>. 5</em>), составленный Г. Харгривсом в начале XX в. с учетом более ранних зарисовок и планов Г. Л. Шаттлуорта. Именно эти планы берут сегодня за основу при изучении и описании комплекса Мазрур современные индийские и зарубежные исследователи [Meister, 2006, p. 26–49].

<em>Илл</em><em>. 5. </em>План храмового комплекса Мазрур

По: [Meister, 2006, p. 33]

Plan of the Mazrur Temple Complex

Source: [Meister, 2006, p. 33]

Храмовый комплекс Мазрур обращен фронтальной частью на северо-восток, поэтому именно с этой стороны, благодаря водоему, он наиболее полно предстает во всем великолепии. Наивысшая точка объекта должна была находиться на месте главной <em>шикхары</em> или центральной части всего комплекса <em>(</em><em>Илл</em><em> 5, 6</em>). Башни, или <em>шикхары</em> меньшей высоты, расположены по обе стороны главной: они плавно поднимаются к ней подобно вздымающимся волнам, гармонично вливаясь в общую панораму ансамбля.

Трудно представить, какие поистине нечеловеческие усилия пришлось приложить строителям, какого уровня должно было достичь мастерство, оттачиваемое на протяжении многих поколений, сколь совершенными были профессиональные навыки, чтобы с помощью примитивных инструментов вырубить из единой скалы столь безупречный архитектурный ансамбль.

Несмотря на колоссальный урон, нанесенный стихией и временем, центральный храм по-прежнему обладал особым магнетизмом и поэтому, к нему-то я и направилась в первую очередь <em>(</em><em>Илл</em><em>. 6</em><em>, 7, 8</em><em>, 9). </em>

<em>Илл</em><em>. </em><em>6</em><em>. </em>Так выглядит сейчас центральный вход в храм

This is What the Main Entrance to the Temple Looks Like Now

Входной портал, как и комплекс в целом, выполнен в стиле <em>нагара, </em>возникшем на севере Индии в период правления династии Гуптов (IV–VI вв.). Этот период иногда называют «золотым веком» в истории Индии, когда были сформулированы основные каноны национальной литературы, изобразительного искусства, философии и архитектуры. Таким образом, по мнению многих историков, Мазрур стал одним из первых храмов этого стиля на территории нынешнего штата Химачал-Прадеш.

<em>Илл</em><em>. </em><em>7</em><em>.</em><em> </em>Башня над выходом на верхнюю террасу храма

The Tower Above the Exit to the Upper Terrace of the Temple

Филигранное мастерство, с которым высечены скульптурные изображения, декоративные элементы и богатый орнамент в характерном дравидском стиле, украшающем стены <em>шикхар</em>, говорят о том, что над строительством трудились высоко профессиональные приезжие мастера, скорее всего из Ориссы или с юга Индии. Бригады таких умельцев, называвшихся <em>салатами</em>, странствовали по просторам Индостана, нанимаясь на строительство храмовых комплексов. О том, что эти люди были хорошо знакомы с техникой строительства, свидетельствует тот факт, что потолок холла для собраний перед главным входом в храм — <em>мандапа</em><em>, </em>вырублен не из единого скального массива, а перенесен из другого места. Камень в этом месте скалы слишком мягок и вырубить такую монолитную конструкцию было невозможно.

Исследования подтверждают, что структура известняковой скалы, из которой вырублен храмовый комплекс, очень неоднородна. Об этом красноречиво свидетельствует степень сохранности скульптурных изображений и барельефов: в некоторых местах они сохранились практически нетронутыми, в других же — практически стерты временем и природным выветриванием. Вполне возможно, что подобная неоднородность текстуры камня сыграла злую шутку со строителями, о чем будет сказано подробнее несколько позже.

<em>Илл</em><em>. </em><em>8</em><em>. </em>Вид на главный храм с северо-востока

View of the Main Temple from the Northeast

<em>Илл</em><em>. </em><em>9</em><em>.</em><em> </em>Бог богатства Кубера, запечатленный на одной из храмовых башен

Kubera, the God of Wealth Depicted on one of the Temple Towers

Судя по планам, составленным английскими исследователями, высота храма должна была составлять около 25 метров, но время и стихия внесли свою разрушительную лепту, и он осел на пять-шесть метров. Некогда предварявшее вход в главное святилище — <em>гарба</em><em> </em><em>гриху</em> крыльцо — <em>ардха</em><em> </em><em>мандапа</em><em>, </em>традиционное для этого стиля архитектуры,<em> </em>и церемониальный холл <em>джагмохана</em><em> </em>ныне полностью лежат в руинах. На ранних зарисовках конца XIX в. эти элементы конструкции еще обозначались и, следовательно, они могли обрушиться во время катастрофического землетрясения 1905 года [<em>Archaeological</em><em> </em><em>Survey</em><em> </em><em>of</em><em> </em><em>India</em>, 1915–1916, plate XXX]. Уцелел лишь цоколь правой фронтальной колонны с характерным ромбовидным орнаментом (пункты 12–13 плана, <em>илл</em><em>. 5</em>). С этой точки отчетливо видна также достаточно хорошо сохранившаяся отдельно стоящая правая, или обращенная на север <em>шикхара</em><em>,</em> имеющая у основания шестнадцатиугольную форму. Бросаются в глаза высеченные на ней скульптурные изображения Шивы, восседающего на быке Нанди, и бога богатства Куберы. Левая башня полностью разрушена, и от нее остался лишь фундамент. <em>Шикхары</em> расположены отдельно от комплекса, хотя вырублены из единого массива. Отсюда хорошо просматриваются еще две аналогичные конструкции<em>,</em> органически вплетенные в архитектурную концепцию комплекса (пункты плана 2–4, <em>илл</em><em>. 5</em>). Изначально они не были призваны нести какую-либо сакральную нагрузку: по оригинальному замыслу древних зодчих это был своего рода навес для лестниц, ведущих на плоскую крышу храма. Правая от центрального входа лестница сейчас полностью разрушена; подняться на «второй этаж» храма можно лишь по левой. Она, впрочем, также находится не в лучшем состоянии, и карабкаться по ней непросто <em>(</em><em>Илл</em><em>. 10</em><em>, </em><em>11).</em>

<em>Илл</em><em>. </em><em>10</em><em>. </em>Каждая из башен должна была иметь свой отдельный вход, но по неизвестной причине работы не были завершены

Each of the Towers Was to Have its Own Separate Entrance, But for Some Unknown Reason the Work Was Not Completed

<em>Илл</em><em>. 1</em><em>1</em><em>. </em>По этим крутым и стертым временем ступеням можно подняться на верхнюю площадку храма

These Steep, Time-Worn Steps Take You up to the Top of the Temple

<em>Илл</em><em>. 1</em><em>2</em><em>. </em>Шикхара в юго-восточном крыле комплекса, венчающая сохранившийся подъем на верхнюю площадку храма

Shikhara in the Southeastern Wing of the Complex, Crowning the Preserved Ascent to the Upper Platform of the Temple

<em>Илл</em><em>. 1</em><em>3</em><em>. </em>Одна из хорошо сохранившихся храмовых башен в северной части комплекса

One of the Well-Preserved Temple Towers in the Northern Part of the Complex

<em>Илл</em><em>. 14. </em>Храмовая башня в юго-восточной стороне комплекса

Temple Tower on the Southeast Side of the Complex

Начатые, но не законченные строительные работы позволяют предположить, что в окончательном варианте храм должен был включать еще призванные обеспечивать идеальную симметрию четыре башни-<em>шикхары</em><em> </em>с тыльной или южной стороны (пункты плана 7–9 и 6–8, <em>илл</em><em>. 5</em>), а также лестницы для подъема на крышу (пункты плана C–D, <em>илл</em><em>. 5</em>). Элементы лишь обозначены в скальном монолите, что свидетельствует о том, что к их высечению только приступили. Таких незавершенных по неизвестной причине частей конструкции в комплексе очень много. Так, в торцевых частях храма — с севера и юга, строители очевидно начали прорубать еще два входа в главное святилище. На стенах северного входа они даже успели изобразить в камне высоко почитаемого доведийского бога солнца Сурью. На портиках южного входа сохранились изваяния бога богатства Куберы и еще нескольких божеств, идентифицировать которых сложно, т. к. изображения практически стерты временем <em>(</em><em>Илл</em><em>. 12, 13, 14)</em><em>.</em>

<em>Илл</em><em>. 1</em><em>5</em><em>. </em>Полустертое временем изображение Вишну с божественным оружием — <em>адхьяпурушами</em><em> </em>

A Half-Erased Image of Vishnu With his Divine Weapon, the <em>adhyapurushami</em>

<em>Илл</em><em>. </em><em>16.</em><em> </em>В этой сильно поврежденной скульптуре все еще хорошо узнаваем индуистский бог войны Картикейя верхом на своем ездовом животном — павлине

In This Badly Damaged Sculpture, the Hindu God of War, Kartikeya, Is Still Clearly Recognizable Riding His Riding Animal, the Peacock

Особый интерес представляют внушительных размеров пещерообразные углубления в скальной породе подле запланированных входов. Именно они позволяют судить о технике строительства комплекса: за исследованием горной породы и составлением плана всей постройки, в скале прорубались продольные и поперечные шурфы, после чего часть породы изымалась, и строители продолжали углубляться в недра скалы. С особой тщательностью и осторожностью работали вокруг наивысшей точки строения — будущей главной храмовой <em>шикхары</em> [Balokhra, 1999, p. 761] <em>(</em><em>Илл</em><em>. 15, 16, 17)</em>.

<em>Илл</em><em>. 1</em><em>7</em><em>. </em>Такие шурфы в горной породе прорубали древние строители для выемки скальной породы и дальнейших отделочных работ

Such Pits in the Rock Were Cut by Ancient Builders for Excavation of Rock and Further Finishing Work

Минуя развалины зала приемов, мы оказываемся под сводами пяти внушительных размеров дверных проемов, предваряющих вход во внутреннее помещение храма. Каждая последующая притолока и поперечная балка меньше по размеру предыдущей, таким образом они словно сужаются, образуя телескопический конусообразный проход. Каждый проем богато украшен цветочным и геометрическим орнаментом, на фоне которого отчетливо видны скульптурные изображения Шивы. Грозное божество индусского пантеона запечатлено в момент коронации, в окружении девяти других божеств. Толпящиеся вокруг слуги обмахивают божественных повелителей опахалами. С другой стороны на косяках высечены изображения двух богинь — Ганги и Ямуны, священных рек, берущих начало в Гималаях. Описывая этот элемент конструкции, Джон Маршал (1876–1958), генеральный директор ASI в 1902–1928 гг., отмечал, что такое архитектурное решение храма не предполагало наличия дверей: в них не было нужды, поскольку вход в святилище предваряли крыльцо и холл собраний. [<em>Archaeological</em><em> </em><em>Survey</em><em> </em><em>of</em><em> </em><em>India</em>, 1918, p. 43]. Между тем, поскольку эти элементы конструкции оказались утраченными, Маршалл настоятельно рекомендовал снабдить храм деревянными дверями, дабы предохранить святилище от непрошенного вторжения скота. Судя по всему, его рекомендации учтены не были.

<strong>Сакральные приоритеты. Зашифрованная космология</strong>

Небольшое помещение главного храма, или <em>гарба</em><em> </em><em>грихи</em><em> </em>выглядит незаконченным: стены обтесаны очень грубо и лишены орнаментации или скульптурных изображений, только на потолке святилища высечен внушительных размеров каменный лотос — священный символ индуизма. На небольшом скальном возвышении по центру размещен грубо обтесанный постамент, на котором установлены маленькие фигурки героев древнего индийского эпоса «Рамаяны», обретших сакральный статус, — Рамы, Ситы и Лакшамана. Как свидетельствуют английские историки, изображения появились здесь сравнительно недавно, лишь в конце XIX столетия, что соответствовало общему усиления влияния вишнуизма в этом регионе. Это послужило основанием считать Мазрур вишнуитским храмом —Тхакурвадой, как именуются в Индии храмы, где поклоняются Вишне и его воплощению Раме [<em>Archaeological</em><em> </em><em>Survey</em><em> </em><em>of</em><em> </em><em>India</em><em>,</em> 1918, р. 47] <em>(</em><em>Илл</em><em>. 18, 19)</em>.

<em>Илл</em><em>. 1</em><em>8</em><em>. </em>Божества вишнуитского пантеона — Рама, Лакшман и Сита, которым с XIX века начали поклоняться в Мазруре

The Deities of the Vishnuite Pantheon, Rama, Lakshman, and Sita Who Have Been Worshipped in Mazrur Since the 19^thcentury

Изначально комплекс Мазрур, как подчеркивает в докладе Дж. Маршал, и в чем соглашаются с ним другие исследователи, был посвящен Шиве. При раскопках в храме не было найдено главного образа этого божества, но о шиваитской принадлежности комплекса красноречиво говорят барельефы плинтусов <em>гарба</em><em> </em><em>грихи</em><em>, </em>где Шива с короной на голове занимает центральное место в сонме других божеств — Вишну, Индры, Ганеши, Сканды и Дурги. Скульптурное изображение Шивы в различных ипостасях встречается гораздо чаще других божеств и в декоративных элементах храмовых <em>шикхар</em><em> </em><em>(</em><em>Илл</em><em>. 20, 21)</em>.

<em>Илл</em><em>. 19. </em>Одно из изображений Шивы в храме Мазрур

One of the Images of Shiva at the Mazrur Temple

<em>Илл</em><em>. </em><em>20</em><em>. </em>Барельеф над входом в центральный храм, запечатлевший торжественную коронацию Шивы

Bas-Relief Above the Entrance to the Central Temple Depicting the Solemn Coronation of Shiva

<em>Илл</em><em>. 2</em><em>1</em><em>. </em>Любовная пара на одной из фресок храма Мазрур

Love Couple in One of the Frescoes of the Mazrur Temple

Поднимаемся по стертым временем выщербленным ступеням на верхнюю террасу. Здесь вокруг главной башни, словно в хороводе, располагаются меньшие по размеру <em>шикхары</em><em>, </em>призванные дополнить архитектурную композицию в целом и передать заложенный в ней метафизический смысл. Степень сохранности <em>шикхар</em> различна: башни, расположенные в восточной части комплекса (пункты плана 3–8–9–10, <em>илл</em><em>. 5</em>) сохранились значительно хуже, они несут на себе печать значительных деформаций, в то время как находящиеся к северу (или справа от главного входа, если стоять к нему лицом) (пункты плана 5–6–7–11, <em>илл</em><em>. 5</em>) сохранились значительно лучше. На этих башнях отчетливо виден искусно вырезанный цветочный, растительный и геометрический орнамент и скульптурные изображения божеств индусского пантеона. Видны и намеченные строителями контуры дверей: по всей вероятности, предполагалось, что башни должны была представлять собой небольшие храмы с внутренним помещением. Однако строители так и не закончили работу. Очевидно, что гораздо лучше отделана верхняя часть двух расположенных подле главного храма <em>шикхар</em><em>: </em>она отчетливо видна при взгляде снизу. Последнее обстоятельство дало Дж. Маршалу основание предположить, что эти башни было решено достраивать дополнительно: видимо, архитекторы были вынуждены внести изменения в первоначальный проект, когда убедились, что высота главного храма слишком резко диссонирует с сильно уступающими верхней точке по высоте <em>шикхарами</em> по периметру и главный храм как бы выпадает из единого ансамбля [<em>Archaeological</em><em> </em><em>Survey</em><em> </em><em>of</em><em> </em><em>India</em>, 1918, р. 42]. Эта точка зрения, впрочем, представляется весьма спорной, если исходить из того, что в основу комплекса был положен принцип так называемой «храмовой горы», где второстепенные элементы конструкции следуют по плавно нисходящим контурам, словно волнами от главной вершины — основной <em>шикхары</em><em>.</em> Именно такая концепция положена в основу архитектурного плана аналогичных камбоджийских храмов, возможно в некоторой степени копирующих Мазрур. Известно, что влияние индуизма в эпоху раннего средневековья распространялось далеко за пределы Индии, что нашло отражение в литературе, культуре, живописи и архитектуре народов Юго-Восточной Азии. Подлинной жемчужиной этого стиля является всемирно известный храмовый комплекс Ангкор Ват в Камбодже.

<em>Илл</em><em>. 2</em><em>2</em><em>. </em>На многих порталах храмовых башен хорошо сохранились традиционные цветочные и геометрические орнаменты

Many of the Temple Tower Portals Have Well Preserved Traditional Floral and Geometric Designs

<em>Илл</em><em>. 2</em><em>3</em><em>. </em>На одной из шикхар с северо-востока отчетливо видны изображения одного из божеств индусского пантеона — Куберы, бога богатства и благосостояния

<em>Илл</em><em>. 2</em><em>4</em><em>.</em><em> </em>Порталы многих храмовых башен украшены филигранной резьбой по камню

One of the Shikhars From the Northeast Clearly Shows Images of One of the Deities of the Hindu Pantheon, Kubera, God of Wealth and Prosperity

Взаимосвязь между космологическими и мифологическими положениями индуизма и задуманной концепцией храмового комплекса Мазрура, пытается, в частности, проследить в своих работах американский ученый Микаэл У. Мейстер. Так, на основе анализа древнеиндийских эпических и священных текстов, таких, как «Махабхарата» и «Бхагавата-пурана», он допускает, что архитекторы комплекса пытались воплотить в камне многократно описываемую в них мифическую горную обитель богов, в которой пристанище Шивы — священная гора Кайлаш, или мифологическая Меру, занимает центральное, господствующее место в окружении остальных вершин, населенных божествами статусом ниже верховного. Характерна в этой связи приводимая ученым ссылка на «Бхагавата-пурану», где подробно описывается сакральная география устройства мира и утверждается, что в центре континента, где обитает все сущее, высится золотая гора Меру, столица Созидателя и Разрушителя мира Шивы, окруженная восемью городами, в которых обитают охраняющие ее божества [Meister, 2006, р. 42].

Далее, основываясь на графических схемах комплекса, составленных английскими археологами в начале прошлого века, и выстраивая свои собственные диаграммы, американский ученый предполагает, что конструкция комплекса могла иметь крестообразную форму с четырьмя главными выходами на все стороны света (один из них в реальности существует, а два лишь обозначены строителями), каждый из которых должен был венчаться двумя <em>шикхарами</em><em>.</em> Если таков был в действительности замысел строителей, то мы имеем дело с попыткой воссоздать в камне мифическую конструкцию мира, где восемь «городов» охраняют главную священную вершину Кайлаш, или Меру — иначе говоря, реальную <em>шикхару</em> над главным храмом.

Гипотеза, конечно, смелая, но далеко не бесспорная, хотя она безусловно весьма интересна и заслуживает внимания. О том, что создатели Мазрура могли имитировать в камне индусскую космологическую модель устройства вселенной, пишет не только Мейстер. То же предположение высказывает и индийский исследователь и популяризатор отечественной истории Джаг Мохан Балокхра: «Рукотворные <em>шикхары</em><em> </em>храма, поднимающиеся к небу, словно копируют заснеженные вершины на горизонте, как будто пытаясь состязаться с ними. Панорама храма с северной стороны напоминает вид на храмовый комплекс Ангкор Ват и храмы Боробудура. Окружающие главный храм башни плавно и симметрично поднимаются к центру и словно сливаются с ним. Они подобны волнам прилива в полнолуние, поднимающимся к небу навстречу ночному светилу, напоминают речных нимф, устремляющихся в порыве страсти к танцующему на лотосу Кришне, могут быть уподоблены мириадам душ, неудержимо влекомых к божественным устам, о чем повествует Гита» [Balokhra, 1999, р. 766–777]. В образно-поэтической форме автор этих строк пытается сформулировать ту же мысль: строители уникального комплекса Мазрур стремились воплотить в камне модель устройства вселенной, характерную для метафизической и религиозной парадигмы индуизма <em>(</em><em>Илл</em><em>. 22, 23, 24, 25, 26)</em>.

<em>Илл</em><em>. 25.</em> Таким предстает храмовый комплекс Мазрур, если смотреть на него с юго-востока

This is How the Mazrur Temple Complex Appears When Viewed From the Southeast

<em>Илл</em><em>. 26. </em>Храмовый комплекс Мазрур. Удастся ли когда-нибудь историкам и археологам разгадать загадки, связанные с историей его строительства и последующих разрушений?

The Mazrour Temple Complex. Will Historians and Archaeologists Ever Be Able to Unravel the Mysteries Associated With the History of Its Construction and Subsequent Destruction?

<strong>Таинственный заказчик и женщина, напугавшая богов</strong>

Храмовый комплекс Мазрур, уникальный шедевр древнего зодчества, не знающий себе равных в Индии, по-прежнему хранит свои тайны. Хотя с момента его появления в поле зрения современных ученых прошло более ста лет, на многие вопросы так и не нашлось убедительного ответа. Когда и кем был построен храм, при каких обстоятельствах и когда он подвергся столь существенным разрушениям? На этот счет высказываются различные догадки и строятся всевозможные предположения. Удастся ли когда-либо найти ответы на эти вопросы?

Период строительства комплекса до сих пор определяется с немалым временным разбросом. Опустим здесь расхожую мифологическую версию возникновения Мазрура, ассоциируемую с героями индийской эпической поэмы Махабхарата — с пятью братьями Пандавами. Хорошо известно, что с братьями в гималайском регионе увязывают любое сколько-нибудь значительное историческое событие. Об этом мы подробнее расскажем позднее, а пока попытаемся рассмотреть реальные исторические версии.

Наиболее ранние достоверные сведения о княжестве Джаландхара содержатся в дневниковых записях китайского путешественника — буддийского монаха Сюань Цзана (602-664), побывавшего в долине дважды — по прибытии из Китая в 630 г. и затем по дороге обратно — в 643 г. Проведя четыре месяца на территории этих владений, - а они были сравнительно небольшими — протяженностью приблизительно 267 на 213 километров, если переводить употреблявшуюся в Китае систему измерения в <em>ли</em> на современный стандарт, он очень подробно описывал местный уклад жизни и рассказывал в своих дневниках о многих знаковых местах религиозного поклонения. Вместе с тем он не упоминает о таком грандиозном комплексе, как Мазрур, что, скорее всего, свидетельствует о том, что строительство этого храма к тому времени еще не началось [Singh, 1982, p. 60–61]. Но в нашем контексте важно другое его свидетельство: Сюань Цзан пишет, что многие жители княжества поклонялись Пашупати, или Шиве, а это, вероятнее всего, указывает на то, что такое масштабное сооружение, как Мазрур, вряд ли могло иметь иную ориентацию, кроме шиваитской.

Ясно также, что столь грандиозное строительство было бы не под силу местным раджам и могло осуществляться только под патронажем влиятельного и состоятельного человека, тем более что речь шла о создании уникального храмового комплекса, подобного которому с точки зрения архитектурного стиля в данной местности никто прежде не возводил. Следовательно, необходимо было привлечь к работам опытных потомственных мастеров из других регионов Индии, что также мог сделать только могущественный и популярный за пределами этой территории правитель.

Хотя формально на территории Джаландхары правили в те годы раджи из династии Каточ, а один из них — Утит Чандра даже принимал и оказывал всяческое содействие Сюань Цзану во время его странствий по Индии, фактически власть в этом регионе принадлежала другим более влиятельным персонам. Когда китайский монах путешествовал по долине Кангры, приказ встретить его и принять с подобающими почестями местному радже отдавал могущественный правитель Харшавардхан. Его династия со столицей в Каннаудже (территория нынешнего штата Уттар-Прадеш к югу-востоку от Кангры) контролировала в VII веке всю территорию Джаландхары. В VIII же веке за контроль над этими землями боролись двое влиятельных раджей — Лалитадитья (724–760 гг.) из Кашмира и Яшоварман (725–754 гг.), родоначальник новой могущественной династии в Каннаудже (прежний правитель Харшавардхан скончался, не оставив наследников).

Американский ученый М. Мейстер полагает, что историю создания храмового комплекса Мазрур следует рассматривать именно в контексте политического соперничества и борьбы за контроль над долиной Кангры. Дошедшие до наших дней немногочисленные хроники и литературные источники повествуют о соперничестве двух правителей и по-разному трактуют их роль и влияние в жизни долины Кангры. И хотя некоторые средневековые хроникеры склонны утверждать, что в этой борьбе возобладал раджа из Кашмира, факты говорят об обратном: в VIII веке в предгорьях Гималаев получил широкое развитие доселе неизвестный в этих регионах архитектурный стиль <em>нагара,</em> преобладавший в те годы в центральной Индии. Именно в этой традиции были построены храмы в Баджауре (долина Куллу), храм в Бхармауре на реке Будхал, притоке реки Рави в ее верхнем течении, а также храмовый комплекс Мазрур [Meister, 2006, p. 29].

Таким образом, можно с известной долей уверенности предположить, что храмовый комплекс Мазрур строился в VIII–IX вв. С этой датировкой соглашается большинство археологов и историков, изучающих этот скальный храм, в том числе известный индийский археолог Кришна Дэва, возглавлявший в течение нескольких лет ASI, считающий, что храм мог строиться во второй половине IX в.

Как уже говорилось, Мазрур дошел до наших дней в полуразрушенном состоянии. Характер повреждений довольно необычен: значительные части некоторых храмовых башен гигантскими пластами сползли вниз, как будто какой-то великан срезал их гигантским ножом, как кусок торта. Некоторые <em>шикхары</em> практически полностью разрушены, и от них осталось лишь основание. Повсюду разбросаны огромных размеров каменные глыбы. Верхушки храмовых башен лишены традиционных для этого стиля элементов — <em>амалаков</em> (округлой формы ребристых каменных дисков) и <em>калашей</em><em>, </em>некого подобия горшка с широким днищем и узкой горловиной, венчающего любую храмовую конструкцию в ведической архитектуре. Как известно, в индуизме любой храм, подвергшийся какому-либо разрушению, считается оскверненным и перестает использоваться в ритуальной практике. Но с Мазруром все произошло иначе — храм продолжал функционировать как место религиозного поклонения даже в XIX веке, лишь сменив ориентацию с шиваитской на вишнуитскую. Так что же и когда произошло с комплексом, кто нанес ему столь значительные повреждения? На эти вопросы, как и на многие другие, к сожалению, нет однозначного ответа.

Основной причиной осквернения и разрушения индусских храмов были мусульманские вторжения в долину Кангры, начавшиеся с набега Махмуда из Газневи (971–1030) в самом начале XI в. Разграбляя несметные сокровища, обычно хранившиеся в храмах, правоверные в слепой ненависти к «идолопоклонникам» разбивали и оскверняли бесценные изображения, уродовали и деформировали все, что могли испортить. Так, храм Баджешвари Дэви в Нагаркоте (современный город Кангра), как и другие святыни этой долины, неоднократно разграблялся и разрушался почти до основания. Грабили и крепость в Нагаркоте. Сокровища, доставшиеся Махмуду в крепости Нагаркот, не знали себе равных. Средневековые летописцы с трудом подбирали слова и выражения, чтобы описать количество награбленного. Так, известный хроникер Феришта сначала, как это принято в арабской традиции, дает образное описание сокровищ: их было столько, пишет он, что «не выдержали бы спины верблюдов, чтобы их перевезти, не хватило бы кувшинов, чтобы их вместить, у летописца не хватило бы слов, чтобы их описать, а у казначея не хватило бы воображения, чтобы их сосчитать» [Cunningham, 1875, p. 155]. Впрочем удовлетворив поэтический пыл, он дает и более точное описание: награбленное включало свыше 700 тысяч золотых динаров, более 700 манов золота и серебра (<em>ман</em> — принятая на Арабском Востоке единица веса, могла равняться в зависимости от времени и места от одного до шести кг), 200 манов золота в слитках и 20 манов драгоценных камней. [Balokhra, 1995, p. 305]. Британский археолог Александер Каннигхэм в этой связи пишет, что только стоимость украденных золотых динаров могла бы составить в конце XIX века около двух миллионов фунтов стерлингов — сумма по тем временам просто неслыханная.

Однако история полностью умалчивает о нападении на Мазрур — не потому ли, что к тому времени храм уже не функционировал? Да и характер разрушений говорит о том, что многие из них явно не рукотворного свойства, хотя некоторые скульптурные изображения несут печать вандализма, а их плачевное состояние вряд ли объясняется выветриванием.

Быть может, Мазрур был разрушен землетрясением 1905 года, в одночасье сровнявшим с землей многие сооружения? Это стихийное бедствие нанесло колоссальный ущерб и унесло жизни более 20 тысяч человек. Историческая крепость Нагаркота была практически полностью разрушена и поныне лежит в руинах. В этом нет ничего удивительного: эпицентр толчков магнитудой 7,2 баллов по шкале Рихтера находился непосредственно под крепостью на сравнительно небольшой глубине. Однако и это предположение неверно. Со свойственной им педантичностью английские служащие Археологической инспекции скрупулезно задокументировали ущерб, причиненный землетрясением архитектурным памятникам в ежегодном докладе за 1905–1906 гг. [<em>Archeological</em><em> </em><em>Survey</em><em> </em><em>of</em><em> </em><em>India</em>, 1909, p. 14–17]. В этом подробном перечне нет ни слова о Мазруре, уже известном тогда составителям. Следовательно, землетрясение ни при чем и загадка разрушений кроется в другом.

Вялотекущие археологические раскопки в окрестностях комплекса, тем не менее, дают основание предположить, что здесь могло существовать нечто вроде города или большого поселения. Но археологи пока не могут сказать ничего определенного ни о дате его строительства, ни тем более о том, кто в нем правил. Вполне возможно, что гибель города и разрушение Мазрура связаны. Но как? Единственным свидетельством, проливающим свет на тайну этих мест, могли бы служить высеченные на стенах храма строки, напоминающие древний шрифт брахми. Но и эта эпиграфическая надпись не дает ответа: необходимая консервация этого текста после перехода памятника в ведение Археологической инспекции Индии в 1912–1913 гг. произведена не была, и теперь надпись прочесть уже невозможно.

В поисках разгадки остается только одно — обратиться к мифологии и преданиям. Именно здесь мы и обнаруживаем версию, которая, судя по всему, находится ближе всего к действительности.

По преданиям, храмовый комплекс не был завершен и, следовательно, никогда в полной мере не использовался по прямому назначению. Легенды отсылают нас к героям Махабхараты, пятерым братьям Пандавам. Находясь в долине Кангры в тринадцатилетнем изгнании, которому они сами подвергли себя после того, как проиграли в ритуальные кости царство братьям Кауравам, они решили построить здесь храм. Предание гласит, что братья работали по ночам, не желая быть узнанными. В те далекие времена, по легенде, ночь в долине длилась целых полгода. По соседству со строительной площадкой жил крестьянин, жена которого в долгие темные месяцы года изо дня в день выжимала масло из семян горчицы, чтобы зажигать лампу. Однажды, порядком устав, она решила выйти из дома с лампой и посмотреть, не занимается ли долгожданный рассвет. Пандавы же, завидев приближающийся свет, побросали инструменты и убежали прочь, не желая быть узнанными. В итоге храм так и остался недостроенным. Сама же любопытная женщина, ее муж и давильный пресс превратились в камень. Считается, что именно нерадивые супруги изображены на фреске одной из сохранившихся колонн перед главным входом в храм. Легенду приводит в своей книге индийский историк Балокхра [Balokhra, 1999, p. 765].

Сказание, скорее всего, выражает в аллегорической форме фактическое положение дел: храмовый комплекс Мазрур не был завершен. Об этом красноречиво свидетельствуют многие начатые, но не законченные работы. Что же касается тектонических разрушений, то можно предположить, что они были вызваны досадной ошибкой при выборе материала для строительства. Скала, из которой вырубался храм, имеет неоднородную текстуру: в каких-то местах она очень мягкая, в каких-то — наоборот достаточно твердая, что делает ее пригодной для такого вида работ. Вполне можно допустить, что на каком-то этапе строительства некоторые храмовые башни не выдержали нагрузки и пластами сползли вниз. В такой ситуации строить дальше уже не имело смысла и храм забросили. Во всяком случае он никогда не функционировал в полную силу.

Выдвигаются и иные версии, в силу которых строительство храма было приостановлено. В том числе рассматривается аргумент о возможной экономической и политической несостоятельности тех, кто взялся за столь грандиозный проект. Возможные трудности средневековых правителей могли заставить их приостановить работы, на что указывает и отсутствие отделки в главном храме и других святилищах. Но разрушения Мазура в этом случае не могут быть объяснены простым отсутствием средств. Нельзя также их списать на возможный урон от военных действий — в ту далекую пору, когда строился храм, они не несли столь катастрофических последствий для зданий и сооружений. Поэтому наиболее логичной версией представляется ошибка зодчих в определении текстуры скальных пород. Этот вывод, разумеется, остается лишь гипотезой, пусть и наиболее правдоподобной.

Итак, единственный в своем роде скальный храм в предгорьях Гималаев, уникальный как по своему исполнению и замыслу, так и по масштабам строительства, до сих пор таит множество загадок и тайн, раскрыть которые археологам и историкам пока не удается.

<em>Илл</em><em>. 27. </em>Из храма открывается вид на горный хребет Дауладхар

The Temple Overlooks the Dhauladhar Mountain Range

<em>Илл</em><em>. 28. </em>Прощание с долиной Кангры

Farewell to the Kangra Valley

<strong>Вместо</strong><strong> </strong><strong>эпилога</strong>

В 1997 году я не могла предположить, что мне когда-нибудь удастся побывать в тех местах, но в 2014 году такая возможность представилась. Я без приключений добралась до Мазрура по уже знакомой дороге (местные жители охарактеризовали ее как новую и очень хорошую, с чем вряд ли можно согласиться). Перед комплексом стояло несколько машин с местными номерами, что указывало на возросший приток туристов, при входе появился продающий билеты сторож, табличка ASI о том, что памятник находится под охраной, стала выглядеть солиднее. Небольшая группа молодежи, скорее всего студенты колледжа, отправилась в главный храм комплекса. Через многие столетия сакрализация Мазрура выстраивалась по-новому, но она не захватывала комплекс в целом, будучи скорее данью исторической памяти, отдаваемой древнему месту, без сомнения задуманному как центр многолюдного паломничества. История распорядилась иначе.

По традиции поклонившись изображениям божеств — Раме, Сите и Лакшману, молодежь устремилась осматривать храмы, иногда с риском для жизни взбираясь на крутые уступы. К главному центральному святилищу с левой стороны примыкает башня, скрывающая крутые каменные ступени, ведущие на верхнюю площадку храма. Отсюда открывается уникальная возможность насладиться видом не только Мазрура, но и окружающей его природной панорамой, играющей немалую роль в эстетическом восприятии комплекса. На фронтальную часть комплекса «смотрят» грандиозные заснеженные вершины хребта Дауладхар, а на другую сторону открываются просторы холмистой части долины, до сих пор безлюдной и молчаливой <em>(</em><em>Илл</em><em>. 27, 28)</em>.

Я присела на один из выступов. Порывы сильного ветра доносили запахи сухой травы и незнакомый аромат каких-то цветов. Было очень хорошо и спокойно. Напротив меня из расщелины в скале выползала небольшая ящерица и, почти слившись со скальной поверхностью, застыла в вечном мгновении. Может быть, эти постоянные обитатели Мазура хранят ответы на интересовавшие меня вопросы?