В этом году исполняется 90 лет Александру Огановичу Чубарьяну — научному руководителю Института всеобщей истории РАН, человеку, который на протяжении долгих лет отстаивает ценность истории и гуманитарного знания. В советское время Александр Оганович занимался историческими исследованиями, поддерживал международные связи, а в 1988 году, во время Перестройки, когда в жизни Института начался совершенно новый интересный и сложный этап, возглавил Институт всеобщей истории РАН. Менялись времена и подходы к гуманитарному знанию, отношение к исторической науке, но даже в период серьезной и болезненной трансформации Александр Оганович способствовал развитию науки, поддерживал престиж изучения всемирной истории как важнейшей дисциплины для страны и общества. В одном из интервью Александр Оганович Чубарьян отметил, что изучение истории прежде всего должно давать человеку возможность мыслить, развивать критическое мышление и воспитывать в нем гражданственность — отрицание насилия, уважение к другому. Безусловно, так выглядит недостижимый идеал, особенно когда на поле истории разворачиваются «войны памяти» и человеку все сложнее пробраться сквозь спекуляции, обесценивающие любое стремление к изучению истории, осложняющие путь к пониманию собственной идентичности. В своих работах Александр Оганович анализирует исторические явления, обращается к острым вопросам и при этом мыслит не только самостоятельно, но и избегает тенденциозности, несмотря на то что историческая наука поневоле используется как средство для оправдания идеологии, как аргумент в политическом дискурсе. Однако Чубарьян относится к ученым, которые, преодолевая тиски политизированных оценок, создают независимые ориентиры, и указывают этот сложный независимый путь для следующих поколений исследователей. Наука, культура, искусство, образование располагаются выше политических баталий, они обращаются к универсальным, общечеловеческим ценностям, именно поэтому история должна открывать дорогу к объединению людей, к их объединению на пути познания истины, в этом и заключается ее подлинная политическая основа. «Как говорил великий философ М. М. Бахтин, диалог — это не обязательно консенсус, это путь к познанию истины», — отмечает Александр Оганович. Благодаря академика Чубарьяна за то, что он продолжает идти по этой дороге, редакция «Восточного курьера» от души поздравляет его с юбилеем, желает многая лета и продолжения творческих исканий и в качестве подарка и имениннику и читателям, приводит дайджест некоторых идей и высказываний Александра Огановича.

Третий трудный вопрос — окончание войны, проблема, вызывающая дискуссии, особенно в Восточной Европе и бывших советских республиках (например, в Прибалтике). Среди историков Болгарии, Румынии, Венгрии существует мнение, что Освобождения не было, а одна оккупация заменила другую. С моей точки зрения, коллеги смешивают два периода истории. Военная история закончилась Освобождением. И если бы его не было, не было бы вообще никакой другой истории.

«Наши отношения с Европой — выражение серьезных проблем нашей собственной идентичности, понимания своего места в мире. По этим ключевым вопросам прошел раскол российского общества в XIX веке. Он продолжается. Я бы назвал это “новыми спорами о старых проблемах”. Выходят целые манифесты о том, что нам нужно переориентироваться на Восток. Но многие века внешняя политика России имела и европейские, и восточные векторы. И сегодня речь идет не о переориентации, а о серьезном усилении восточного фактора российской внешней политики и о значении так называемого евразийского пространства. Но европейский Запад остается одним из важнейших партнеров России. Ведь наши отношения с Европой — это не отношения с Европейским союзом. ЕС — лишь инструмент, механизм, институт, имеющий бюрократический характер. Бюрократы сегодня одни, а завтра придут другие. Но существует европейская культура, которой всегда была привержена Россия»⁵.

«Сейчас во всем мире наблюдается всплеск интереса к преподаванию истории в школе. Это связано с общей неудовлетворенностью подготовкой по этому предмету. В стремлении найти нужные подходы к обучению исторической науке мы не одиноки. В ноябре прошлого года французский президент Эммануэль Макрон выдвинул идею создать проект l'Observatoire, посвященный совершенствованию преподавания истории в средней школе¹². В Париж приехали министры образования из разных стран, в том числе наш замминистра, коллеги обсудили будущий проект и подписали соглашение. Реализовывать его предполагают через Совет Европы. Важно посмотреть, какие усилия и ресурсы будут вкладываться в эту инициативу. В нашей стране существует известный историко-культурный стандарт, определяющий концепцию преподавания истории в средней школе. Недавно на заседании в Казани мы обсуждали, чтó можно в ней доработать или даже исправить: преобразований требуют и курс истории России, и всеобщая история. Кроме того, 9–10 апреля мы планируем провести международную встречу практикующих преподавателей истории в школе. Это не ученые, не авторы учебников, а учителя. Все они выступят с одной темой, расскажут, как преподают историю Второй мировой войны. Мы встретили положительный отклик со стороны педагогов. Честно говоря, есть еще такая идея — провести в следующем году в России Международный конгресс учителей истории¹³».

Главная особенность Ленина в том, что он выразитель крайне левого, экстремального анархистского крыла в социал-демократии. На другом полюсе — Г. В. Плеханов, выступавший за более умеренный путь. Мне интересно, как у Ленина появились экстремистские взгляды. Он ведь человек европейский, привык утром пить кофе, читать газеты. Узнал о революции в России из газет. На него подействовала, я думаю, казнь брата. Народовольческое движение сформировало внимание к насилию. Все это сказалось на его характере. Кроме того, Ленин был один до 1917 г. и другой — после. Я об этом тоже написал, и за это меня ругали. Если взять последние работы Ленина, когда он уже был болен, это сплошное отчаяние. Когда он увидел, чтó получилось, ужаснулся. Но он уже не мог в силу физической немощи что-то изменить. Это довольно противоречивая, трагическая фигура. Конечно, сделавшая много дурного для России¹⁸.

Применительно к другим странам мы видим крайне обостренную ситуацию в оценке рабства в США, колониализма во Франции и Англии. В Париже сейчас пытаются снизить ореол Наполеона. Я думаю, что на этих примерах видны явные перекосы в подходах к истории. Бессмысленно вычеркивать из нее целые периоды и политизировать подходы ко многим прежним историческим явлениям²³.