Турецкий читатель открыл для себя имя Радия Фиша (Илл. 1) благодаря переводу его книги о Назыме Хикмете (Nazim Hikmet), написанной в серии «Жизнь замечательных людей» в 1968 году; она была переведена Гюнеш Бозкая Колонтай¹ в 1969 г. под названием «Страдания Назыма» (Илл. 2) [Fiş, 1969]. На обложке книги на турецком языке пишется: «Радий Фиш. Полное имя Радий Геннадиевич Фиш. Родился 28 октября 1924 года в Ленинграде. В день окончания школы в 1941 году началась Великая Отечественная война. Радий Фиш сразу же добровольцем пошел на фронт. В 1944 году был ранен. После выхода из госпиталя хотел поступить на китайское отделение Института востоковедения. Поскольку там не было места, поступил в турецкое отделение и закончил его в 1949 году. Сам он оценивал данный факт следующим образом: “Мне повезло… Я подружился с Назымом Хикметом. Перевел на русский произведения Сабахаттина Али, Мелиха Джевдета Андая, Орхана Вели…”».

Известный переводчик Мазлум Бейхан, близко знавший Фиша, изменил название романа в турецком варианте на Ben de Hallimce Bedreddinem (1988) (дословно: «Я тоже, по-своему, Бедреддин»). В предисловии к книге М. Бейхан также подчеркивает страсть Фиша к турецкому языку и стране, его глубокое погружение в самые разные аспекты турецкой жизни — от улиц трущоб до особняков левантинцев [Fiş, 2022, s. 5].

М. Бейхан (Илл. 5) — переводчик множества классических произведений русской литературы, именно он перевел и другое произведение Фиша — «Джалалиддин Руми» [Fiş, 1990] под названием Bir Anadolu Hümanisti Mevlana («Анатолийский гуманист Мавляна», 2005). Эти произведения до сих пор переиздаются в Турции различными издательствами, чему была свидетелем автор этих строк, посещавшая турецкие книжные ярмарки. Книга Фиша о Мавляне переведена на многие языки, что способствовало развеиванию предрассудков и мифов о великом суфии. Историю создания романа узбекский переводчик Джемаль Камалов описал так: «Когда Фиш гостил у меня в Ташкенте, он вспоминал: ‘Во время встречи с Назымом Хикметом я выразил намерение написать о нем книгу, на что Назым ответил: “Пиши не обо мне, а о моем учителе”. “Кто же твой учитель?” — спросил Радий Фиш. “Мой первый учитель — Мавляна Джалаладдин Руми”, — ответил Назым Хикмет. Таким образом, по совету Назыма Хикмета Радий Фиш взялся за эту работу, в течение двадцати лет исследовал Мавляну и, в конце концов, влюбился в него. В итоге плодом любви и труда стал роман ‘Мавляна’» [Kemalov, 2000, s. 311].

Вспоминая начало 1980-х годов, когда политическая обстановка в Турции была неспокойной, Фиш писал: «Когда я пишу эти строки, я не знаю, на свободе ли сейчас, живы ли учитель Рахми и его жена, поэт Яшар Аксой, шофер Кемаль. Осенью того же года реакция сбросила маску и под предлогом борьбы с терроризмом устроила военный переворот» [Фиш, 1986, с. 126].

Радий Фиш ушел из жизни 9 сентября 2000 года в Москве. Его уход вызвал волну глубокой скорби не только среди турецких коллег и друзей, но и в турецкой литературной общественности. Одна из самых влиятельных газет Турции «Джумхурийет» в литературном приложении посвятила Фишу целую страницу (Илл. 6), где видные писатели и переводчики делились своими воспоминаниями о нем. Примечательно, что воспоминания вышли под общей рубрикой: «По завещанию русского писателя и тюрколога Радия Фиша его прах будет доставлен в Стамбул / Он считал себя отуреченным». Эти слова были взяты из публикации Эсры Аличавушоглу (род. 1973) под названием «Мой прах перевезите в Турцию»: «На прошлой неделе ушел из жизни Радий Геннадиевич Фиш, писатель и тюрколог, долгие годы связанный с именем Назыма Хикмета в московские периоды его творчества. В завещании Фиша стояла просьба быть похороненным на территории Турции, страны, которую он считал второй родиной. По словам поэта Мустафы Озтюрка, Фиш хотел, чтобы после кремации его прах был перевезен в Турцию³. Сейчас мы активно занимаемся поиском правовых путей для исполнения этой воли, и уже обратились за помощью к Фонду имени Назыма Хикмета.

Российский писатель Радий Фиш с любовью относился к турецкой культуре и считал себя частью этой нации. При помощи переводов турецких произведений на русский язык Фиш успешно осуществлял миссию культурного посла между двумя странами. Турция была для него второй родиной. Мы видели его то на фестивале Мавляны в Конье, то на открытии плотины в Шанлыурфе, — везде он вполне сливался с турецкой атмосферой. Для Фиша Турция никогда не была просто местом посещения; он оставался среди нас на протяжении многих лет, возвращаясь к друзьям и дыша воздухом родины Назыма. Наверное, одной из важнейших черт Радия Фиша было его глубокое понимание нас, турецкого народа» [Aliçavuşoğlu, 2000, s. 14].

Поэт и писательница Шюкран Курдакул (1927–2004) писала: «Я познакомилась с Радием Фишем в Москве в 1977 году, когда вместе с 26 журналистами прибыла туда, тогда еще у власти находилась Коммунистическая партия Советского Союза. Он был очень интересной личностью. Помню, он привлек мое внимание не только близостью к Назыму Хикмету, но и исследовательскими планами. Наша дружба продолжалась при каждом его приезде в Турцию. Он был одним из тех редких интеллектуалов, который своей деятельностью и трудами выполнял роль культурного посла между двумя странами» [Aliçavuşoğlu, 2000, s. 14].

Писатель Демирташ Джейхун (1934–2009) вспоминал: «Радий был моим очень хорошим другом, и его уход действительно меня глубоко опечалил. Он обладал великими знаниями турецкой литературы и в совершенстве владел турецким языком. Впечатляло владение им языком эпохи Танзимата. Его исследование о Шейхе Бедреддине считается проявлением глубоких знаний и значимым вкладом в турецкую литературу. Он перевел мои рассказы на русский язык и написал весьма похвальный отзыв на один из моих романов. В 1990-х гг. он выражал желание переехать в Турцию, но, к сожалению, этот план так и не осуществился. Надеюсь, его завещание будет исполнено» [Aliçavuşoğlu, 2000, s. 14].

Айдын Хатипоглу (1940–2010) писал: «Не вызывает сомнений тот факт, что турецкая литература недостаточно известна за рубежом. Однако в разных уголках мира есть люди, искренне представляющие нашу литературу за пределами страны. Безусловно, одним из первых таких лиц был Радий Фиш. Я впервые встретил этого выдающегося турколога, писателя, поэта, капитана, рыбака и друга Турции в 1971 году. В молодости он работал секретарем Назыма Хикмета. Его сочинение “Страдания Назыма” пролило свет на неизвестные аспекты жизни и творчества великого поэта. Радий Фиш часто посещал Турцию. Даже в самые трудные времена он находил возможности для возвращения. Однажды он даже прибыл в Турцию в качестве капитана судна и нашел меня в полицейском участке. В 1974 году он уделил особое внимание поэтам 1960-х годов в антологии “Молодые турецкие поэты”, заявив: “Мои молодые турецкие поэты никогда не состарятся”. В 1977 году он опубликовал книгу, где поделился впечатлениями о Турции. Мы будем очень скучать по Радию Фишу» [Aliçavuşoğlu, 2000, s. 14].

Встречу с Радием Фишем Неджати Гюнгёр (род. 1949) считал для себя истинным счастьем и удачей. «Этот старый мастер русской литературы оказался не только живой и эксцентричной личностью, но и опытным литератором, глубоко понимавшим истинные ценности турецкой литературной традиции. Его деятельность охватывала все: от историй Шейха Бедреддина и Насреддина Ходжи до величия Мавляны, Назыма Хикмета, Орхана Кемаля и Орхана Вефы. Мы задумывали совместные литературные проекты, но, к сожалению, судьба распорядилась иначе. Уход от нас этого великого человека стал для меня неизбежным уроком о ценности каждого момента в жизни и о важности прощения…» [Aliçavuşoğlu, 2000, s. 14].

Как указывается в статье Э. Аличавушоглу, Фиш выражал отрицательное мнение по поводу перезахоронения Назыма Хикмета в Турции, предвидя, что его память может быть нарушена. Он отмечал: «Чем перевозить его тело в Турцию, лучше оставьте его в покое». В его словах звучало беспокойство за сохранение исторической и культурной ценности места погребения Назыма Хикмета.

Фиш замечал значительные изменения между своим первым визитом в Стамбул в 1965 г. и последним в 1998 г. Он описывал Стамбул как потрясающе динамичный город, однако отмечал, что в последнее время ситуация не так радужна. Проводил параллели между Турцией и Россией, объясняя, что «они имеют общую связь в истории, ибо обе страны являются наследниками Византии» [Aliçavuşoğlu, 2000, s. 14].

Реакция турецкой интеллигенции на смерть Радия Фиша свидетельствует о его сильном влиянии на литературное и интеллектуальное сообщество Турции. Его значимость простирается далеко за пределы простого переводчика и исследователя — Фиш стал символом глубокого и долгосрочного сотрудничества между Турцией и Россией в области литературы и культуры. Хотя его уход оставил большую пустоту в мире тюркологии и литературных обменов между двумя странами, наследие Радия Фиша продолжает жить в трудах турецких и российских исследователей и литераторов, вдохновлять новые поколения к литературному творчеству и диалогу между культурами.